Рику пришлось взять на себя ответственность за Кейда и пообещать следить за ним, а также поручиться, что парень и его поведение полностью на совести полковника. Оставалось надеяться, что Уилфред в курсе как себя стоит вести в присутствии коронованной особы. Сам Рик имел смутные представления об этикете, но он и познакомился с королевой при не располагающих к этикету обстоятельствах.

— Господин Увинсон, зачем мы сюда приехали? — осведомился Кейд, шагая за Риком по асфальтированной дороге, обсаженной по краям белыми невысокими розами, цветущими несколько раз в год. Надо сказать, ужасно колючими, но в тоже время необыкновенно пышными и красивыми, а их терпкий и стойкий аромат доносился до путников даже в преддверии бури, несмотря на сильные порывы ветра.

— Если мои предположения верны, то началась масштабная подготовка к смене власти, не знаю только, когда ее планируют. Думаю, не в этом году, но в ближайшие пару лет — точно. Для этого готовят почву, подталкивают розмийцев к мысли о незаконности нынешней власти. Взялись за людей, военных и курсантов, чтобы по выходу из училищ, вы полагали, что случившийся переворот — это воля народа Розми. Чтобы новые поколения военнослужащих были уже на стороне новой власти. Об этом надо доложить Ее Величеству, пусть принимает меры, — пожал плечами Рик Увинсон, и поежился от очередного сильного порыва ветра, налетевшего с близкого побережья.

— А зачем вам я? — не отставал курсант.

— Ты сможешь точнее описать диалог своего преподавателя и, возможно, вспомнишь что-то еще. Да и я не хочу быть голословным, — признался летчик. — И я боюсь, что мои мысли — это паранойя.

— Я тоже подозреваю, что у меня паранойя, — пробормотал Кейд.

— Нас хотя бы уже два психа, — криво ухмыльнулся Рик, но тут первые капли дождя упали на нос полковника. — Думаю, нам стоит пробежаться, иначе вымокнем до нитки, и тогда нас вряд ли пригласят присесть на диван!

Оба припустили к виднеющейся вдалеке второй чугунной ограде и второму посту, за которыми уже начинался большой парк, освещенный фонарями. Где-то за парком, — гордостью лучших садовников Розми, — высилась величественная белоснежная вилла с красной черепичной крышей, под которой обитала совсем еще юная королева, сейчас напуганная тревожными вестями, которые ей принес Винсент Алессандр Бодлер-Тюрри.

На посту полковника и курсанта еще раз проверили и по доброте душевной выделили им зонт, каким-то чудом завалявшийся в караулке. Дождик грозил начаться с минуты на минуту, пока лишь посылая на землю редкие крупные капли. Как только полковник и курсант взлетели на высокое широкое крыльцо из белого мрамора, за их спинами разверзлись небеса: на землю обрушилась стена воды.

— Успели, — выдохнул Рик.

— Ага, — подтвердил Кейд.

— Ладно, пойдем внутрь, — Рик посмотрел на так и не пригодившийся зонт и потянул тяжелую дубовую дверь. Надо будет зонтик куда-то пристроить, и позже не забыть охранникам вернуть.

— А куда идти-то, полковник Увинсон? — не отставал Кейд.

— Сказали: нас встретят, но что-то я никого не вижу, — буркнул Рик.

Оба очутились в просторном вестибюле, выдержанном в густо-синем и белом цветах. Со второго этажа сбегала двух маршевая лестница, разделявшаяся на две лестницы, ведущие на второй этаж. Чугунные перила были украшены стилизованными вьющимися посеребренными розами, а на втором этаже перила балкона украшал герб Розми. Из вестибюля внутрь виллы вели шесть дверей. Стены были украшены зеркалами и большими картинами с сюжетами из легенд и мифов. Вдоль стен стояли столики и стулья, перемежающиеся огромными напольными вазами, в которых были высокие белые розы на шипастых стеблях.

Ближайшая к визитерам правая дверь отворилась, и появился один из телохранителей. Он явно только что проснулся, хотя спать-то ему было строжайше запрещено. Вид у него был крайне виноватым.

— Прошу приложить сюда ладонь, — охранник протянул ручной сканер мужчинам. Когда те идентифицировались, в вестибюле уже находился дворецкий в роскошной униформе, которая только и могла подходить королевскому дворецкому.

За окнами лил дождь, барабаня по стеклам, ветер швырял листья и ветки в окна и стены дома, а гром и молнии способны были испугать всех детей Фритауна вместе взятых. Визитеры прошли по парадной лестнице на второй этаж, где их отвели куда-то в дальний угол, изгибающегося буквой «П» здания: в конце коридора у двери стояли два телохранителя.

— Вас уже ждут, — сообщил один из телохранителей, охранявших дверь.

Сердце Кейда сжалось от трепета и восторга. Он сейчас увидит саму королеву Розми! Избранницу богов Света! Сейчас случится то, о чем он никогда и мечтать не мог. Восторг и трепет заполонили все существо юного курсанта.

Рик же глубоко вздохнул — не хотелось бы нарваться на монарший гнев, особенно в такой непростой ситуации. Еще меньше ему хотелось бы объяснять королеве, с которой у них возникли доверительные отношения за время бегства из Керши, почему он не ответил на ее приглашение. Она была ведь всего лишь очень одинокой маленькой девочкой, которая доверилась ему, а он так нехорошо с ней поступил.

Когда одна из двойных дверей открылась и посетители вошли в просторную комнату, Кейд испытал жесточайшее разочарование. Подсознательно он ждал, что окажется в роскошном кабинете, стены которого заняты массивными книжными шкафами, а перед окнами стоит большой старинный письменный стол. И в кабинете непременно должен быть горящий камин. А за столом должна сидеть величественная королева в короне и с гордо поднятой головой, как на старинных портретах. Ее лицо должно выражать лишь заботу о государстве, а взгляд должен светиться мудростью и всезнанием. Или же королева должна хотя бы напоминать себя на портрете, висевшем в холле Летного — мудрая, гордая и прекрасная молодая женщина.

Попали же они в довольно простую комнату, совмещавшую в себе и гостиную, и кабинет (а временами и спальню, о чем посетителям знать не полагалось). Обои были светло-голубыми, с серебряными цветочками, темно-голубой ковер на полу и такие же занавеси на окнах, голубой диван и два кресла с белыми и серебряными подушками, украшенными немного косоватой вышивкой (это королева увлекалась вышивкой крестом до своего восшествия на трон). Стол присутствовал, но современный, угловой, заваленный бумагами и какими-то потрепанными и не очень книгами. На верхушке одной стопки бумаг возвышалось несколько свернутых рулонами карт, а вторую стопку венчало блюдце с одиноким надкусанным яблоком. У монитора компьютера лежали еще несколько книг, и пара бумаг, придавленных фоторамкой, а из-под стола виднелись скомканные листки, не попавшие в корзину. Рядом со столом возвышались косые стопки книг, грозившие в любую минуту рухнуть куда-нибудь, и были они также увенчаны бумагами и картами, а одна даже кружкой с остывшим чаем.

В одном из кресел, забравшись туда с ногами, сидела девочка-подросток, с покрасневшими глазами, под которыми виднелись темные синяки. Волосы ее были закручены в непонятную кичку, но несколько прядей выбились и торчали в разные стороны. Девочка была в старых потертых и обтрепанных понизу джинсах, она куталась в большущую растянутую малиновую вязаную кофту и разговаривала с каким-то добродушным увальнем. Увальнем, как выяснилось чуть позже, оказался не кто иной, как глава Разведывательной службы Розми, генерал Винсент Алессандр Бодлер-Тюрри, но этого Кейд еще не знал.

— Ваше Величество, генерал, доброй ночи, — поздоровался Рик.

Кейд во все глаза уставился на девочку в кресле. Она не может быть королевой! Он же видел портреты… Она совершенно не похожа! И тут девочка посмотрела на гостей, подняла свои необыкновенные серо-зеленые глаза. Кейд ее узнал. Таких глаз он не видел ни у кого, только на ее портретах: красивые, необычного цвета и… глаза старой, мудрой женщины на лице молоденькой девушки.

— Доброй ночи, — тихо ответила она, грустно и устало улыбнувшись. — Рада вас видеть, полковник. Хорошо, что вы все же нашли время приехать ко мне.